Проспать больше суток (29 часов), еле-еле выкарабкаться из сна, и прободрствовав 11 часов понять что адово, просто с нездешней силой хочешь снова спать. Аве мне, аве.
И сны, мои драгоценные, чудесные сны. Веришь или нет, но мне хотелось бы умереть во сне, чтобы остаться в этих дивных мирах.

Полуденная полночь, бульвар сродни нашему, никого нет, и мы небольшой компанией бредем сквозь этот сумрак мимо строительных ограждений, люди от нас отделяются и уходят по домам, и мы оказываемся на перекрестке (Пушкина?), и лишь светофоры указывают свет. А потом вечер - и я в форме, в буквальной физической форме чего-то высокого и защитного, черного с золотом, словно золоченная резьба, охраняю стайку избалованных богатеньких детишек, которых несет куда-то на пустырь? стройку? сгоревшие руины? которые от не так далеко от нашего универа (в котором я учусь и это то что я сейчас есть моя вроде бы как должность и почетная обязанность), и которые опасные настолько что прямой проход к ним закрыт (словно там вырвалось инфернальное пламя и все не только сожгло, но и возможно заразило, порчей, фантомами), и мы, вернее они, бредут куда-то по "ракушке" прохода, закрученного влево и влево, и удивляются когда выходят в эту обугленную стройку, где леса еще подпирают черные стены, и забор ограды изнутри чернный, словно обоженный и местами словно еще тлеют угли. Они пугаются и убираются оттуда, и я сопровождаю их, высокое и защищающее нечто. А перед этим - я ученица элитного учебного заведения, в которое меня запихнула бабушка, фактически своим тиранством запихнула. А мы с мамой живем у нее...в общем один в один моя история детства и поступления в ФиМЛи. С той разницей что тут меня таки "поступили". Но вот только заведение для богатых деточек, местных нуворишей, и меня там презирают и гнобят и друзей нет вообще, а общаюсь я что-то едва с двумя людьми просто на уровне "А что нам сегодня задали по такому-то предмету?", так как остальные не отвечают и на такое. Я регулярно прогуливаю пары? уроки? и меня вот-вот выгонят, и это уже не первый раз, и я между молотом и наковальней - я ненавижу, просто ненавижу этот пафосный вуз (как мой родной), и я не могу, просто не могу допустить чтобы меня выгнали, иначе нам вообще жизни от бабушки не будет. И история тут тоже как у меня - благородная голубая кровь, белая кость, за душой ни гроша, ни шиша, зато гордыни и высокомерия на три таких семейства. И я после пар? уроков? брожу по городу, лишь бы подольше не возвращаться "домой". У бабки сжигающая жажда вернуть "семью" на подобающее ей место, и срать она хотела на нас как на людей; мать не выдерживает прессинга и срывается на мне; а я и могу только что терпеть - и тут, и там, и "семью", и сокурсников с их подставами и насмешками. Перед этим - прогул пары, на которую я банально не смогла попасть, так как шуточки ради кто-то из моих одногрупников закрыл передо мной оба прохода на этаж с аудиторией (узкие лестницы вверх через зал с книгами, очень похож на мини-библиотеку), и я спускаюсь сквозь эти полуночные-полуденные сумерки на первый этаж (точно туда, где у нас в вузе была) в столовую и считаю деньги, чтобы купить себе гранатовый сок. А после, после, я брожу по городу, в отчаянии что меня вот-вот отчислят, и терзаясь между желанием чтобы этого не было, ибо дома же убьют, и ненавистью к этому заведению ,к этим сокурсникам, к преподавателям, которые недалеко от них ушли. И они травят меня, потому что я не богатая, не из известного или влиятельного семейства, и у меня статус Рат, а это Защитник (вот так он называется - Рат), а следовательно я, по их мнению, их личная прислуга и у них на побегушках. И то "черное и высокое" это боевая форма Защитника, и моя - это Башня, Слон, из шахмат, черный и с золотыми резьбленными узорами. И я бреду по послеобеднему городу и выхожу на дворик местной школы, (как бы 21-я, моя первая) который небольшой, с корзиной для волейбола, и весь в обрамлении зелени деревьев, словно нынче май месяц, и вот эта зелень, пронизанная солнцем, и закрытость вкупе с небольшими размерами трогают меня до глубины души. Словно небольшая, закрытая от чужих и только моя небольшая полянка, и которая так и манит лечь на траву (газона) и грется на солнце и забыть все это, что там скандал, бабка, этот гребанный пафосный вуз, и то что я не могу наверное позволить себе прокрасться на нашу с мамой квартиру (на Толстого, да), потому как нам там можно бывать что-то едва ли не два раза в период (что-то типа полмесяца), а я пускай и научилась туда пробираться и не затрагивать сигналку, но рисковать нельзя, пусть даже только там я могу хоть немного расслабиться и представить себе что все хорошо. А квартира? комната? вроде бы как принадлежит нам лишь отчасти, на малую часть, и жить потому мы там и не можем. И где отец я не знаю. И я сажусь на эту траву, под этот сплошной, неяркий, но пронзающий свет, и чувствую себя так, словно я нашла свою Землю Обетованную. И вижу как вдоль стены ко мне бежит, заметив и почуяв вторжение в свою территорию, местный Страж - небольшой, мне по колено, паук, с рыжим брюшком и головогрудью и чуть более светлыми ногами. А потом я уже проснулась и кемарила, и суть была в том, что меня таки выгнали; а меня там зметил местный директор, и меня перевели сюда, злостную прогульщицу, и я была готова на многое, лишь бы не терять эту мою поляну, где можно забиться в одиночестве, и представлять что весь мир тих и доступен, солнечен и теплый. И скандал бабка закатила адский, но директор школы почему-то принял меня как еще одного ученика, за которого он лично отвечает, и даже не ткнул в причину моего изгнания из того вуза. Здешняя школа была именно что муниципальной и рядовой, а еще более чем скромной даже на фоне остальных. Но зато здесь был хороший директор, который отслеживал и отвечал за каждого из своих учеников, и коллектив который действительно был семьей. И местный Рат мне очень понравился, его было так хорошо втаскивать себе на колени, сидя под этим солнцем, под этой зеленью, и гладить это рыжее слегка волосатое брюшко его боевой (защитной?) формы, и эти его лапы...боже, я отдыхала душой тогда. И то что я не стремлюсь домой после уроков - и действительно ничего не прогуливаю и отлично понимаю в предметах, не отстаю по программе, как должна была бы - было тут же замеченно директором и из этого был сделан правильный вывод. А потом откуда-то сверху, со Столицы, пришло распоряжение и школы устроили Турнир с друг дружкой. А моя считалась слабейшей из всех. (И тут спящей мне было даровано знание, кусочек знания, о том, что есть данный мир, что Рат - это к магии, что есть Аристократия, которые одаренные, и что по ходу мой род был в числе их, пока ...что? что-то, короче, а теперь бабка плекает свои амбиции и тщеславие, и злобу, и пытается реализовать их через нас). Но вот беда, мои бывшие сокурсники меня не забыли, как же, их личная добыча, их личная слуга, их личная, кого можно унижать, от них ускользнула - и нашего Рат (Rut ??) эти гадины ранили? повредили? в общем вывели из строя, и от нашей школы вроде бы как некому выступать от роли Защитника. А они подтасовали результаты розыграша, и первый бой должен был быть между нами - сильнейшей и пафоснейшей школой местных мажоров и слабейшей муниципальной школой. И если мы не можем даже никого выставить, то у них автоматическая победа, а у нас даже не поражение, а вроде как мы полностью в их власти и должны выполнить их требование. А требовать они будут свою добычу, то бишь меня (как вспомню тех преподавателей, аж кислотой в низ плеснуть хочется, такое высокомерие и гордыная и презрение) и наш директор ничего не сможет противопоставить. А я все еще помню свою суть Рат и даже могу если надо принять форму Рат (не принимаю, но знаю что могу), что вообще-то мимо всяких правил, так как это дело ритуала и те кто пусть и был, но сейчас не есть, не должны мочь, а вот поди ж ты. И так как выбора у нас нет, я иду к нашему директору, которого я начинаю уважать и очень ценить, который по факту становится чем-то средним между образцом для подражания, тем, к кому можно всегда прийти за утешением и помощью и наставником, и отцом. Я иду и предлагаю себя. Говорю что я ж была Рат, я же помню, и они же все это сделали ради меня, и я подставила нас всех, и хуже ж уже не будет, ну точно не будет. Директор не хочет, но он знает что я говорю то что есть, и со вздохом разрешает, хотя и не хочет. Этим же будет довольно даже непоправимо покалечить меня на поле боя, вроде как плеснуть кислотой в лицо, и хохотать на криками и ожогами, а потом пойти дальше, переступив через разрушенную жизнь. И я знаю, просто знаю их намерения, сама не знаю откуда, но знаю, и все равно иду навстречу, иначе опять попаду...и тут меня "догоняет" это слово-определение - "рабство", иначе я опять попаду к ним в рабство. И когда мы выходим на арену, сонце по центру, желтоватый в белизну песок под ногами, невысокие ступени амфитеатра, зрители из числа местной Администрации, директоров, членов семей и прочих пригалшенных, на первых "ступенях", ближе всех сидят члены семей участников боев, и моя мама-бабка в том числе. И напротив меня парень-главный мажор и задира, главная мразь той школы, тот кто ставил целью своей жизни оскорбить, унизить и пнуть меня всякий раз как заметить, сделать мою жизнь максимально невыносимой (а я думала что уже и забыла, как жестоки, по-звериному жестокИ бывают подростки, а куда ж там, это был Голубь как понимаю) и он скалится мне, дескать сейчас ты у меня, сучечка, получишь. Я в молчании, в холодном внутреннем молчании, сосредоточенном и отрешенном, как и должно, принимаю свою форму, и вот я уже словно на уровне, а то и выше первой ступени амфитеатра, и смотрю на него сверху вниз, и не глазами, а всей высотой обвода, и из амфитеатра слышаться пораженные выдохи и восклицания, (и тут меня-спящуюю догоняет, словно накрывает волной, знанием о сути моей формы), а этот утырок затыкается и слегка пораженно отступает на шаг назад. Такое впечатление что они забыли мою форму, а потом сами себя уверили в моей же ничтожности, а толкнувшись в реальности, лицом к лицу, их иллюзии разбились и у них теперь оторопь. У меня меняется стиль мышления, как и всегда это бывает у Рат ( и то что я выступаю для них неожиданность, так как ритуал переназначения наша школа просто не успевала провести), и я просто смотрю на угрозу и оцениваю ее степень и варианты его действий и своих противодействий. А дальше я не помню, какая у него была форма, словно память затерли как тряпкой затирают меловый рисунок на доске, но осталось осознание что моя форма сильнее чем его, причем намного, а он не более чем пыжился. И меня накрывает гнев. И желание ответить. Макнуть их туда, откуда они выползли, в то, чем они есть. Ответить по существу. Поставить их на место. Меня накрывает гнев, и гордыня, и желание нанести справделивость. Он отступает еще и еще, все так же ниже меня, где-то там, высотой едва ли доходя до середины нижнего обода. Я наношу удар, ментальный, он пробивает реальность у меня в голове, и этот отшатывается, запинается, и падает на спину. Злоба и желание мести, желание показать всем их суть, желание показать им их ничтожество, застит мне глаза, и жжет как замороженный азот. Я нанесла удар такой, чтобы не получить победу, а лишь покалечить, показать что их чемпион ничего не может мне противопоставить, и я чувствую спиной как сзади меня проявляется черный стяг со знаками отмщения, личной мести, краем сознания отмечаю ахи с трибун, и направляю ждущее внимание, как давление разума, или ментальный контакт, на их директора. По трибунам идет шепоток, все знают о травме нашего чемпиона, но доказать само собой никто ничего не мог, "Ах какой несчастный случай, как не повезло, если вы понимаете о чем я", а теперь они все думают что я мщу за нашего Рат. И тут я понимаю что да, я мщу и за него, славного парня, которого они покалечили и даже не сочли это за что-то даже заслуживающее внимания, не то что важное. И я выбила их чемпиона, но травма не такова, за которую присуждают победу, и они должны сейчас выставить замену. А замены у них и нет. Их подвела их же гордыня, они решили что они такие выше всех, что их никто не сокрушит и замена ни к чему. Они так привыкли к тому что их Рат силён (я, я их Рат, тот который силён понимаю я), что соперников у них нет. И они, даже руководители, даже директор, привыкли что я из незнатной, не богатой, сумьи, простолюдинка, и должна быть благодарной за честь, за возможность, за учебу и шанс общаться, что мной нужно и должно помыкать, что я ничто, что я графитация, что я сама собой подразумеваюсь, что я есть всегда. И тут такой удар. После совещания, вернее пользуясь подавленностью руководства, на арену выходит троица подпевал этого ублюдка. Естественно надавили на руководство школы, само собой выперлись мстить за своего лидера, шакальё, полное злобы, готовы на все, даже на то что запрещенно правилами. И да, расходяться треугольником, вершиной ко мне, и главный начинает что-то делать, активировать что-то как я понимаю тут же, спящая я. (И тут опять знание что все это - это всего-лишь отбор многообещающих магически одаренных из числа простолюдинов аристократами-властьимущими из Столицы, вроде как для отслеживания самых многообещающих кадров для государства, а простолюдины зачастую редко владеют более-менее стоящей внимания магией, они обходяться техникой и обыденной жизнью сродни нашей, здешней, жизни). В меня летит нечто, похожее на бола (?), в общем веревки, к концам которых привязанно что-то тяжелое и черное. Трибуны вскрикивают, кто-то вопит из судей, и я понимаю лишь отчасти чем в меня бросили. Это что-то из тотально запрещенного - детки решили что дисквалификация пофиг, а от чего-то более серьезного из защити их положение и происхождение, а вот меня уже ничего не спасет и ничем не поможет и не вылечит, т.е. бьют так чтобы максимально искалечить и тем, что проходит через все защиты - и она падает на мою поверхность. И я чувствую как по ней идут трещины, как броня словно была трескается и отслаивается, и как меня захлествывает бешенство и удовлетворенная злоба, чистая злоба, что они дали мне право на полновесный ответ, как по мне бегут всполохи - но только я их вижу своим зрением - и я отбрасываю их ударом назад (воздушный кулак? ментальный удар? так оно называется зачастую у нас в рпг-шках), а потом словно тянусь куда-то внутрь себя и наружу, далеко наружу, как если бы у меня в глубине была щель, выход из каньона, и протягиваю дорогу, нить, коридор, от того что снаружи этой щели, этого выхода из каньона, и здешним миром, и моя воля служит коридором, а моя злоба как бы ключ и направляющий указатель. И арену заволакивает черный ветер, несущий смерть черный ветер, тот что дует на внешних Пустынях (спящая-я осознаю что за границами государства есть Пустыни, и там нет ничего живого, и там вот дует этот самый ветер, и от нет защиты, вообще никакой, и спрятаться можно только в бункерах, глубочайших и толстенных, и смысл в них-то, и по слухам вроде бы лишь самые сильные маги там могут бродить, но это редчайшее умение, а Пустыни это что-то, что то ли осталось от магический войн, то ли граница к чему-то), и он несется паралеьно мне, сплошным потоком, вихрем, аккурат по их половине, и он обдирает их заживо, и разьедает их души, но не так быстро как должен, ибо управляю им я, вернее моя злоба, и мое желание отомстить, и то чем в меня бросили было именно шарами с черным прахом, что осел после этого ветра, и который собрали, и который считается жутчайшим оружием, но что он мне, той, которая сродни ветру, и самой Пустыни (я понимаю что более чем сродни, что ветер не более чем покрова, а Пустыня это что-то более и глубокое, но я еще мелкая, и не доросла до полного понимания этой сути, хотя сродства это все равно не отменяет), и чернота ветра, что рвется из моей души, полирует мою броню и трещины исчезают сами собой, а оттуда ,с той стороны арены слышны крики, крики, крики и сплошная агония, которую я ощущаю своей душой, но они не умрут, потому что я не хочу их смерти, они будут непоправимо искалеченны, точно так как они хотели поступить со мной, и никто и ничто их не спасет и не вылечит. И тут словно часть меня отделяется от фигуры Башни, часть с 2-коленными ногами, вывернутыми вперед и назад, с копытами, изящная и гибкая, грациозная, словно душа моей сути, и прыгает на амфитеатр, на спинки мраморных кресел. Барьер защиты, что закрывает его, я прохожу одним махом, народ отшарахивается и пытается отдернутся, но прежде чем они успевают хотя бы встать, я перескакиваю выше и дальше, дальше, балансируя кончиками копыт на конциках резных спинок, и в руке моей трезубец. Я что-то сродни сатирам и демонам и демонеткам, но ни то, ни другое, не третье, я что-то демоническое и свободное, настолько свободное, как тот черный ветер - дуешь где хочешь, но не там где жизнь, потому что жизнь от его и моего тоже касания увядает и рассыпается черным прахом. Я перепрыгиваю и перепрыгиваю, легко, словно порыв ветра, и оказываюсь на том ряду, где сидит руководство этой школы. Я стою на копытах на спинках этого и соседнего ряда кресел, потом переступаю левым копытом на подлокотник кресла этого ряда и слегка покачиваюсь. Я в своем праве. Руководство не проследило за совими воспитанниками, а значит было в курсе, а значит одобрило их поступок, и теперь я имею право наказать их по воле своей. Само собой я знаю что они не были в курсе и не знали, но юридически и формально я полностью права. И я, высоченная фигура, с трезубцем, балансируя на этом резном камне, и не касающаяся, намеренно не касающаяся никого из сидящих, что замерли между моими ногами на своих сидениях, склоняюсь над ними, над директором и приближенными к нему преподавателями и говорю. Я, здешняя я, не помню уже дословно этих слов. Но они были с подвохом, со скрытым смыслом, и они были проклятием. И сидящие они их не отрицают. А раз не отрицают, то значит не защищаются и принимают. Они принимают мои слова, как плодородная почва принимает черное семя погибели. Они сочли что я просто сказала слова, они решили что я просто выплеснула злость, и они благодатно приняли несомое ими проклятье. Я лишь помню что там была какая-то двусмысленность, а суть заключалась в том что что-то "истинное лицо" закончится, то бишь имела своим основным подтекстом "грудой камней". А "груда камней" касалась и школы, причем и ее структуры, и ее физической формы, и жизни-судьбы всех руководителей, и ее учеников, которые родственны (духовно родственны, так же как и они высокомерны и т.д.) и всех кто к этой школе причастен. Т.е. это было 100%-е проклятие, которое, дай ему время и возможность, полностью разрушит, превратит в груду камней, всё и всех кто и что касается этой школы. И разрушит так качественно что уже не починишь, и отрицать или делать вид уже не получится никак. (Вот жаль что фразу не запомнила, чертовски жаль. "Это вы все. Это ваша нескрываемая суть. Ничтожество и бесчестие, груда камней и руины, вот что вы такое" - вот что-то как-то вроде бы даже так, но не так до конца, но они восприняли это как насмешку над их поражением, а там было именно стрела моей воли, приказ, замаскированный описанием того, во что он должен воплотиться, и то что они восприняли как насмешку). И единственный уязвимый момент проклятья, тот момент когда оно озвучивается, накладывается, направляется как стрела в цель, глаза в глаза, когда его можно отклонить, разрушить или отрицать, они пропустили. И проклятье легло как черное семя в почву, как ложиться стрела в рану, и рана - след стрелы. И я вспышкой вижу груду камней на месте этого пафосного училища, белых обломков, по которым ползают весь этот преподавательский состав и ученички-сокурснички, рыдая, хохоча, белькоча что-то, т.е. школа рухнет окончательно физически, дискредетируя себя полностью, а весь состав сойдет с ума, рано или поздно, ну и вся деятельность учеников, которые наследники и истинные наследники своих отцов, что тоже прямая нить и путь заражения, наебнется с головой и окончательно. В общем качественно я так прокляла. И я снова на арене, и ветер затухает, потому что его время прошло. А потом вспышками-стоп-кадрами: разборки с СБ-шниками государства; подтверждение что я в своем праве; разговор с директором, который меня поддерживает; доведение до меня, что форма Рат отражает силу и суть, и то что было у меня, это крайне-крайне редко и символ мощи, которая доступна лишь аристократам и то не всем; что тот вуз были безмозглы, и высшие чины государства даже вступаться не будут ни за них, ни за детишек; что их погубила их же гордыня, раз они не смогли применить свой воспитательский талант, ради которого вообще-то весь этот ВУЗ и был создан, для своей прямой цели, а превратили его в филиал гордыни обнаглевших буржуа; что если бы они просто выполняли свой долг, то они бы сейчас были на коне и получили дофига преференций (???Оо), а так сами себе дураки и туда им и дорога; что я говрю что не хочу отбирать место Рат у имярек парня, который паук, потому что это ступенька в карьере, и ему она нужна, и с моей стороны это крайне нечестно, воспользоваться его травмой, в которой я же и виновата, чтобы его сместить и получить себе выгоду, это карьеризм и мерзость; и мне обьясняют что Турниры еще будут, и не хочу же я, чтобы школа проигрывала, верно?; и я соглашаюсь, а сама потом скорешаюсь с этим парнем и как-то обучаю его переходить в форму Рат, несмотря на то, что его вроде бы как и я сместила и он этого уже не должен уметь; и что это, то что я делаю и его учу, это что-то офигенно скрытное, странное, запретное, доступное как бы только не мне, не нашей семье, не моему роду (?) ("А мы разве что, аристократы?" - возникает у меня мысль, и тут подтверждением-осознанием - "Да, аристократы, и оченоь-очень древний и сильный род, и практически вымерший, и эти все малолетки-новички нам в подметки не годятся"), и на самом деле я оказываю ему офигеть какую честь и доверие, и как бы не пользуясь родовым наследием увеличиваю его магический дар; но мне просто совестно за свой карьеризм и что я отняла то, что ему куда нужнее чем мне, и я пытаюсь хоть так извинится; что где-то в столице Служба Безопасности и кто-то, кто очень-очень близко к главной власти стоят на ушах; что нашу муниципальную школу сделают примером, равно как и способы обучения и организации коллектива; что нам расширяют программу и на дополнительные программы нам из самой Столицы присылают ...слово выбило...не курьера, а вот как бы официального посланца; и что я знаю, просто знаю, что весь этот спектакль, это просто ради наблюдения за мной; и что там, в Столице, думают что я, на волне чувств, просто пробилась к Бездне и демоны оттуда и организовали все это, но меня проверили и порчей я не запятнанна, а следовательно имею к этому, к взыванию, дар и его надо пробудить и отшлифовать; и что они даже не подозревают что у меня не "дар", что я из Рода, что сродни Бездне, что когда-то практически занял Трон государства, но переворот чудом накрылся, и мы бежали и скрывались, и так отлично скрылись, что нас сочли окончательно мертвыми, и было это как бы лет не 300-200 назад; и нет, на самом деле, глава СБ с кем-то, неужели Император??, допускают такую возможность, пусть и считают ее крайне маловероятной, но не отрицают и делают все, чтобы в любом случае подгрести меня и сделать максимально лояльной к действующей власти; и все это так разительно, решительно, категорически не похоже на ту жизнь и реальност ьв которой я росла и взрослела, жизнь обычных обывателей, для которых вся эта магия и Столица сродни звездам на небе и древним сказкам; и что мое выступление завертело такие колеса, что маленькая я и представить не может, потому как все это знание -это знание спящей-меня; а бабка раздувается от гордости, а меня корежит от омерзения, и я рву нити с родом, провоцирую скандал и изгнание, и отлучение, и уговариваю-убеждаю-рву что-то, что я всегда воспринимала как черный шевелящийся куст, заросли, терновник, с щупальцами вместо веток; он-о говорит что "бабка" глава семьи, а я щенок-молокосос, с амбициями но без мозгов, и я его не достойна, а я говорю что бабка не может удержать и направить даже собственную семью, о чем еще можно говорить, что наша семья пала ниже некуда, что мы забыли даже то чем мы есть, и тяну его н асебя, и этот куст делиться пополам -у меня гибкие молодые щупальца, словно заросли-лес, а у нее, у бабки, по праву Рода, остается та часть Силы, что олицетворяется в виде застывших, засохших, колких и колючих ветвей; и бабка (бабушка, да, она самая) выгоняет нас из дома; а мне в школе как победителю - а спящая-я вижу как этот вопрос выносит на обсуждение директор и представитель власти из столицы поддерживает и ревизирует приказ, и руководствуется тем, что я буду благодарна, только указать на этот момент надо будет гораздо после окончания школы, вот вроде как власть заботиться о талантах - выделяется комната во внезапно и не-пойми-откуда возникшем общежитии, равно как некоторым другим ученикам моей школы; а потом я мечусь по адвокатам относительно вопроса с той комнатой-квартирой; и не решаюсь обратиться к новому преподавателю, тот, о котором я, живущая во сне я, знаю что он представитель власти и т.д. и т.п., знаю, потому что как-то я стала частично, но все же целым со спящей-мной, и эти знания от спящей-меня перешли к живущей-мне, осознавая, что потом мне это выставят в счет, в долг; а потом таки обращаюсь к нему, к преподавателю с вопросом об обучении, правда ли что государство предоставляет всем обучение согласно его умениям и возможностям, ибо так оно беспокоится о гражданах - и он отвечает неверно, упоминая что те кто потребует дополнительного обучения должны будут возместить государству, и не понимает что слажал с ответом, и что теперь я, которую терзает пополам нововозникшее желание танцевать под грозой и летать под молниями и закапываться под голос кого-то из родственников, дальных, из глубины веков, кто впечатал свою сущность в силу рода, и кто счел меня достойной, в общем выдирать траву на лужайке и закапываться в землю, в восхитительную сырую глубокую землю, в могилу, которая пахнет смертью и землей...в общем мне определенно требуется дополнительное и специфическое обучение, шутка ли, что-то стихийное и явно еще не последнее и некромантия, в общем теперь я фиг подойду с такой просьбой, ибо буду сочтена "талантливой" и на меня навешают таких долгов, что вовек должна буду; и обращаюсь к директору, ибо директор не власть имущие, и он действительно заботиться о всех учениках - с вопросом о юристе ради квартиры и матери, и он помогает, правда обратившись опять таки к _этому_ представителю власти, но это ничего не значит, потому как он, представитель, откликнутся решил сам, а я у него ничего не просила и не говорила, и должна только директору, который помог, но ему быть должна я согласна, он хороший; и юрист находится, и квартира оказывается нашей, и мама теперь может там жить отдельно от бабки; и мать я не люблю особо, она никогда меня не защищала и отрывалась на мне, но все же моя теплота к ней достаточна, чтобы побеспокоиться о ней и сделать все что в моих силах, так как она все же мо мать, прямая и ближайшая родственница, и это будет правильным заботиться о тех, кто так или иначе заботился о тебе (рождение-младенец же), а сама живу в общежитии и готовлюсь к поступлению в какой-то вуз в Столице, причем самым определяющим было наличие в этом ВУЗе общедоступной для студентов богатой библиотеки по разнообразным искусствам, так как ко всему прочему к терзающим желаниям добавляется нечто, прямо противоположное некромантии, и что я могу увязать лишь с помощью образа что трава растет и на могилах, в общем что-то что называть можно разве что друидистикой; и самим краем, что я новая ветвь от корня практически усохшего дерева, и потому Род старается вложить в меня весь круг-спектр умений, чтобы новая ветвь, что дает надежду на выживания Рода, была максимально сильной и передала все что можно своим потомкам.